Чёрный кот (значения)

Чёрный кот (The Black Cat) - один из самых знаменитых рассказов Эдгара По в жанре хоррор . Впервые напечатан 19 августа 1843 г. в еженедельнике The Saturday Evening Post .

Сюжет

Повествование ведётся от имени алкоголика, который под действием горячительных напитков не контролирует своё поведение и впадает в припадки безумного гнева. Его первой жертвой становится домашний питомец - чёрный кот, которому рассказчик в припадке белой горячки вырезает глазное яблоко.

Некоторое время он колеблется между раскаянием и упоением собственной порочностью. Наконец порочность побеждает, и рассказчик вешает беззащитного кота на дереве в саду. В ту же ночь необъяснимым образом загорается его дом: на единственной уцелевшей стене он находит силуэт повешенного кота.

Когда рассказчик начинает раскаиваться в своей жестокости, в таверне ему встречается очень похожий кот. Единственное отличие от первого кота в том, что у него на груди имеется белое пятно. Взяв его домой, рассказчик поначалу относится к коту дружелюбно, но длится это не долго. После обнаружения, на первое же утро, отсутствие у кота того же глаза, рассказчик старается избегать зверя, не причиняя тому боли. Со временем рассказчик замечает, что пятно на груди кота принимает форму виселицы. Кот всё сильнее привязывается к нему, но рассказчик наоборот пытается избегать его.

Во время посещения погреба кот попадается под ноги хозяина. Рассверипев, тот заносит над ним топор, но его останавливает жена. В припадке бешенства, он опускает топор на её голову. Тело он замуровывает в стену погреба.

Через несколько дней, во время осмотра дома полицейскими ничто, казалось бы, не выдаёт его вины. В порыве самодовольства он хвалится качеством стен и стучит перед полицейскими по той стене, за которой погребена жена. В ответ раздается дикий вопль. Полицейские разбирают стену и находят за ней труп жены, а на её голове - мяукающего кота.

Анализ

Рассказ во многом перекликается с другой новеллой Эдгара По, написанной в то же время, - «Сердце-обличитель». Здесь также рассказ ведётся от первого лица, и он также наводит на мысли о помешательстве рассказчика. Но в отличие от героя «Сердца-обличителя», с маниакальной настойчивостью твердящего о своем ясном рассудке, герой этого рассказа признаёт, что «было бы сумасшествием ожидать, что его истории кто-то поверит», и порой он не верит своим собственным воспоминаниям.

В одной из самых мрачных своих историй Эдгар По показывает ужасное действие алкоголя на человека. Распад личности рассказчика, его превращение из добрейшего обожателя животных в изувера и убийцу - всё это, по его собственному признанию, следствия алкоголизма - его «болезни» и «демона». Чёрный кот символизирует дурное предзнаменование, в начале истории рассказчик вспоминает слова своей жены, что «все чёрные коты это оборотившиеся ведьмы». Первого кота зовут Плутон - по имени римского бога подземного мира.

Основные темы:

• Роковой двойник - см. также «Вильям Вильсон»
• Вина - см. также «Сердце-обличитель»

Экранизации

• Классикой фильма ужасов считается одноимённый фильм 1934 года, главные роли в котором исполнили Бела Лугоши и Борис Карлофф .
• Мастер фильма ужасов Дарио Ардженто обратился к сюжету «Чёрного кота» в своей картине «Два злобных взгляда» (1990).
• Один из эпизодов телесериала «Мастера ужасов» (2007, реж. Стюарт Гордон). Эдгар По сначала переживает события рассказа (в пьяном бреду), а потом приступает к его написанию.

2.1 Анализ символики в новеллах Эдгара Аллана По (на примере повестей «В смерти - жизнь», «Падение дома Ашеров», «Маска красной смерти», «Черный кот»)

Символисты открыто провозгласили Эдгара По своим предтечей. Им был восхищен Мелларме, к нему обращался Бодлер, который говорил, что и личность, и произведения По отмечены «печатью безграничной меланхолии», воспевал поразительную способность По передавать «абсурд, водворившийся в уме и управляющий им с ужасной логикой; истерию, сметающую волю; противоречие между нервами и умом человека, дошедшего до того, что боль он выражает хохотом». Бальмонт, Брюсов и Блок также подчеркивали роль символов в творчестве По.

Однако творчество Эдгара По не укладывается ни в одну навязываемую ему схему, будь то романтизм, декаданс или символизм. Хотя символическое для творчества По очень важно. Как поэт Эдгар Аллан По утверждает символ как некую идею, которую нельзя выразить ни на одном языке, кроме метафорического, а как прозаик пытается воплотить символ в реальности, найти отголоски идеи непосредственно в этом мире.

И часто в прозе сами образы становятся символами. Особое значение также в прозаическом тексте приобретает роль звука, цвета, голоса, тени, вещи, части тела человека.

Для символов в новеллах По характерна некая абстрактность. В некоторых произведениях символы очевидны и принадлежат к виду общекультурных, а в некоторых - более приближены к материальному миру, и часто это совпадает с символами, которые относятся к чисто авторским. Мы решили проанализировать несколько мистических новелл Эдгара По, потому что именно в них символы отличаются высокой степенью абстрактности.

Высокая степень абстрактности символа в фантастических новеллах По часто совпадает с тем, что сами символы рассматривать можно на общекультурном уровне.

Так, в новелле «В смерти - жизнь» писатель использует символ портрета как символ перехода из одного мира в другой. Тема отражения, запечатленного образа человека является давней и рождает символы, близкие этой системе: зеркало, отражение в воде и т.д. В качестве семантического значения этого символа подходит значение не только перехода в иной мир, но и пропажи души. Стоит в этом контексте вспомнить, что до сих пор в сохранившихся нетронутыми цивилизацией племенах (по крайней мере, во многих из них) фотография считается воровством души. В литературе эта тема тоже не нова и продолжает развиваться. Примером в этом плане может послужить «Портрет Дориана Грея» Оскара Уайльда (1913).

Главный герой повести увлечен опиумом и, дабы унять боль, принимает непомерно большую дозу наркотика. Это вводит и его, и читателей в мир переходный, туманный, странный. И уже в этом состоянии персонаж находит портрет, который ошеломляет его своей живостью.

Потом, в повести о портрете, мы знакомимся с художником и его женой. Его странность и угрюмость многих пугают, но эта странность является как раз своеобразным символом избранности.

Произведение заканчивается тем, что, дописав портрет и взглянув на него, художник восклицает: «Да ведь это сама жизнь!». А потом, оглянувшись на мертвую жену, жизнь которой как бы перешла в портрет, говорит: «Но разве это - смерть?».

В этих репликах заключается ключ ко всей новелле: с одной стороны, художник настолько талантлив и влюблен в жену, что выполняет непосильную задачу: запечатлевает жизнь на холсте, фиксирует ее, изымая из потока времени в вечность. С другой стороны, сиюминутная жизнь кажется для него не столь важной по сравнению с тем, что она перешла в искусство.

Ещё одно произведение автора, изобилующее символикой - это его рассказ «Маска красной смерти», который повествует об эпидемии чумы, обрушившейся на страну. Принц этого государства, Просперо, собирает всех своих приближенных и уединяется с ними в одном из монастырей, развлекаясь там в свое удовольствие. Вскоре принц устраивает бал-маскарад. После двенадцати на балу появляется таинственный гость. Маска его изображает труп и олицетворяет Красную смерть. Заметив его, принц приходит в ужас. Он приказывает повесить незнакомца. Однако никто не решается поднять руку на загадочного гостя, и маска начинает приближаться к принцу. Тот, с кинжалом в руках бросается на маску. Но, лишь этот странный гость взглянул на него - принц падает замертво. Когда же гостям удаётся схватить незнакомца, оказывается, что под маской ничего нет. Это сама Красная смерть. Одного за другим, вскоре она настигает всех гостей.

Во этой новелле Эдгар По придает большое значение цвету, который помогает глубже раскрыть психологизм его произведения.

Описывая замок принца, Эдгар По рассказывает о семи комнатах замка - о семи роскошных покоях, каждая из которых была определенного цвета: голубая комната принадлежала самому принцу (голубой цвет - символ знати и дворянства), вторая комната была красной (красный цвет - цвет торжественности), третья комната - зеленая (зеленый цвет символизирует надежду), четвертая - оранжевая, пятая - белая (цвет чистоты), шестая - фиолетовая. Все эти комнаты были ярко освещены люстрами, канделябрами и свечами. Не была освещена только последняя, седьмая, комната, черного цвета, который всегда символизирует траур, скорбь и смерть. Эта комната, в которую все боялись заходить, являлась своеобразным символом, напоминавшим о трагедии за стенами замка.

Цвет комнат, на наш взгляд, символизирует саму жизнь человека, периоды его взросления, становления и старения. Именно поэтому белая комната находится подле черной: «седая» старость в то же время обладает целомудренностью. Интересно и их освещение, когда свет падает из фонарей за окном: это перекликается с концепцией мира Платона, где наш мир - лишь тень, отбрасываемая идеальным миром.

Поздно ночью комнату наполнили багряные лучи света, которые сплошным потоком лились сквозь кроваво-красные стекла, чернота черных занавесей казалась жуткой, а в звоне часов слышались погребальные колокола, что тоже является своеобразным символом, ведь звук колоколов предвещает скорую трагическую развязку событий.

И действительно, скоро появилась сама смерть в красной маске (под видом таинственного незнакомца). Она ходила из одной комнаты в другую, пока не достигла черной комнаты, на пороге которой ее настиг принц, не подозревавший о том, что же за гость к нему явился. Бесстрашный герой срывает с незнакомца одну за другой все ее маски и обнаруживает вдруг, что под ними ничего нет. Но человек не желает мириться с безликостью смерти, поскольку жаждет узнавать ее. В этом ему помогают многочисленные символы смерти, им же самим и выдуманные.

Новелла буквально наполнена символикой: кроме цветов комнат, это и оркестр, и часы в седьмой, черной комнате, и сам образ Маски Смерти.

Яркость, цветовая насыщенность произведения явно имеет экспрессионистский характер.

И если комнаты - это символ человеческого бытия в реальности, то автором это бытие описывается так: «Все это казалось порождением какого-то безумного горячего бреда. Многое здесь было красиво, многое - безнравственно, многое - необычно, иное наводило ужас, а часто встречалось и такое, что вызывало невольное отвращение. По всем семи комнатам во множестве разгуливали видения наших снов. Они - эти видения, - корчась и извиваясь, мелькали тут и там, в каждой новой комнате меняя свой цвет, и чудилось, будто дикие звуки оркестра - всего лишь эхо их шагов». Обратим внимание на значение теней - это наши заблуждения и суждения, а звуки оркестра уподобляются нашему дикому и неумело танцу жизни. Так и проходит жизнь - в диком темпе, погруженная в фантомы разума и чувства. И только бой черных часов заставляет всех застыть в испуге перед Вечностью и неизбежностью.

Маска Красной смерти тоже включает в себя семантику Вечности и Неизбежности, судьбы, от которой нельзя убежать. Интересно, что принца Просперо новость о Маске застает в голубой комнате, находящейся в противоположном от черной конце. Для автора голубой цвет - это не только цвет дворянства, но и символ безмятежности и грез.

В то же время это - жизнь в расцвете, самое ее начало. И бег принца за незваным гостем в черную комнату - как будто скоропостижная смерть.

«Падение дома Ашеров» - ещё одно сравнительно короткое произведение По, отличающееся обманчивой простотой и ясностью, за которыми скрываются глубина и сложность. Художественный мир этого произведения не совпадает с миром повседневности. Рассказ этот психологический и страшный. С одной стороны, главным предметом изображения в нем служит болезненное состояние человеческой психики, сознание на грани безумия, с другой - здесь показана душа, трепещущая от страха перед грядущим и неизбежным ужасом.

Рассказчик получает письмо от своего друга детства, Родерика Ашера, в котором тот просит его срочно приехать. Он сообщает, что болен и хочет увидеться. Решившись навестить старого друга, рассказчик прибывает погостить в его родовой замок, который является весьма жутким и мрачным, наводит на героя тоску и страх. Родерик рассказывает о наследственной болезни, проклятии их семьи. Болезнь эта проявляется в обострении всех чувств. Он не может переносить яркий свет и громкие звуки и т.д. Сестра Ашера, леди Медилейн, также страдает от этого недуга. И вот, однажды вечером, Ашер сообщает о ее смерти. Он говорит, что будет хранить ее тело в одном из подземелий замка до погребения. На седьмой или восьмой день, во время грозы, Родерик сознается, что похоронил свою сестру заживо. Он слышал, как та пыталась выбраться, но так и не решился ей помочь. И вот, порывом ветра распахнулись двери и перед героями является леди Медилейн. Она кидается брату на грудь, и он вместе с ней падает на пол. Оба оказываются мертвы. В ужасе, рассказчик принимается бежать из этого жуткого дома. Буря становится все сильнее, налетает ураган, и дом Ашеров рушится. Руины замка поглощает озеро.

Дом Ашеров - это своеобразный мир, пребывающий в состоянии глубокого распада, угасающий, мертвеющий, находящийся на пороге полного исчезновения. Когда-то этот мир был прекрасен, жизнь человеческая протекала там в атмосфере творчества, расцветали живопись, музыка, поэзия, законом был Разум, а властелином - Мысль. Теперь этот дом обезлюдел, пришел в запустение и приобрел черты полуреальности. Жизнь ушла из него, оставив только овеществленные воспоминания. Трагедия последних обитателей этот мира проистекает из непреодолимой власти, которую Дом имеет над ними, над их сознанием и поступками. Они не в силах покинуть его и обречены умереть, заточенные в воспоминаниях об идеале. Он является символом психологического увядания. Более того, понятие «дом» тесно связано с понятием «род». Особняк передавался по наследству и соответственно обживался несколькими поколениями. Мы можем сделать вывод, что дом в новелле - это символ рода. Поэтому гибель особняка не только символизирует окончательное разрушение разумов и гибель героев, но и является символом разрушения рода.

Как и в «Маске красной смерти» большую роль в новелле «Падение дома Ашеров» играет цветовая символика. Эдгар По использует мрачную цветовую гамму, чтобы создать еще более угнетающую атмосферу, наполненную скорбью и унынием: «… Темные гобелены по стенам, черный, чуть поблескивающий паркет… слабые красноватые отсветы дня проникали сквозь решетчатые витражи… По стенам свисали темные драпировки. Мне почудилось, что самый воздух здесь полон скорби. Все окутано и проникнуто было холодным, тяжким и безысходным унынием». Таким образом, создается ощущение подавленности, предчувствие какой-то трагедии.

Многочисленные символы использует Э. По и в другом своем рассказе - «Чёрный кот».

Повествование в новелле ведётся от имени алкоголика, который под действием горячительных напитков не контролирует своё поведение и впадает в припадки безумного гнева. Его первой жертвой становится домашний питомец -- чёрный кот, которому рассказчик в припадке белой горячки вырезает глазное яблоко.

Некоторое время он колеблется между раскаянием и упоением собственной порочностью. Наконец порочность побеждает, и рассказчик вешает беззащитного кота на дереве в саду. В ту же ночь необъяснимым образом загорается его дом: на единственной уцелевшей стене он находит силуэт повешенного кота.

Когда рассказчик начинает раскаиваться в своей жестокости, в таверне ему встречается очень похожий кот. От Плутона, бывшего кота героя, его отличает только белое пятно на груди. Взяв его домой, рассказчик поначалу относится к коту дружелюбно, но длится это не долго. После обнаружения, на первое же утро, отсутствие у кота того же глаза, герой старается избегать зверя, не причиняя тому боли. Со временем он замечает, что пятно на груди кота принимает форму виселицы. Кот всё сильнее привязывается к нему, но рассказчик наоборот пытается избегать его.

Во время посещения погреба кот попадается под ноги хозяина. Рассверипев, тот заносит над ним топор, но его останавливает жена. В припадке бешенства, он опускает топор на её голову. Тело он замуровывает в стену погреба.

Через несколько дней, во время осмотра дома полицейскими ничто, казалось бы, не выдаёт его вины. В порыве самодовольства он хвалится качеством стен и стучит перед полицейскими по той стене, за которой погребена жена. В ответ раздается дикий вопль. Полицейские разбирают стену и находят за ней труп жены, а на её голове -- мяукающего кота.

Черный кот - с одной стороны, общекультурный символ, предвещающий беду (в европейских поверьях). Но в новелле он становится символом совести персонажа, лакмусовой бумажкой, по которой повествователь понимает степень своего греха. Имя кота - Плутон - также является своеобразным символом, отсылающим нас к античной мифологии, в которой Плутон является богом смерти, властелином поздемного царства.

В то же время для персонажа обозначаемое (преступление, повешение кота) и обозначающее (неизбежное наказание от кота) отрываются. Если после казни кота персонаж ищет похожего животного, то здесь можно говорить о его раскаянии в содеянном.

Но как только он находит похожего кота, сразу становится понятным неизбежность наказания. Отсюда - ненависть и отвращение к новому животному. Кот как символ наказания и страха перед ним, таким образом, становится важнее самого преступления. Здесь идет граница между рассудком и безумием, когда убийство жены никак не трогает, а вот отсутствие кота действует воодушевляющее.

Внешними, мистическими символами являются здесь портрет кота на уцелевшей после пожара стене и образ виселицы на груди второго кота.

Как мы можем заметить, символы - один из излюбленных художественных приемов Эдгара Аллана По. Не всегда легко найти символику в его новеллах, но это просто необходимо для полного и глубокого понимания содержания художественных произведений писателя.

символ художественный новелла эдгар

Воображение в поэтике У. Блейка

Так как творчество писателя было весьма объемным, предлагается рассматривать роль категории воображения в его поэтике на примере двух сборников. Отделенные друг от друга пятью тяжелыми революционными годами...

Достоевский и Гюго

«Имя Виктора Гюго по праву стоит в одном ряду с именами лучших представителей мировой культуры». НиколаевВ.Н. В. Гюго (вступ. статья)/В. Гюго// Собр. соч.: В 15-ти т. - М.: Госуд. изд-во худож. лит., 1953. - Т. 1. - С. 5. Сын знатной дамы и простого капитана...

Дьявол и демон: образ персонажа в трактате Бартоло да Сассоферрато "Процесс сатаны против человеческого рода"

Для начала вернемся к сюжету трактата. Демон, избранный на совете «адской злобы», отправляется на небеса, чтобы начать там свою тяжбу. Он говорит о себе как о представителе или прокураторе дьявола и собирается выступать от его лица в суде...

Большая часть сохранившихся фрагментов произведений Гиппонакта посвящены теме богатства и бедности. Поэт постоянно обращается к различным божествам с мольбами о вещах первой необходимости (о плаще, например, или об обуви)...

Море в поэтической картине мира Бродского

Море в поэзии Бродского - это своего рода первосубстанция Лотман М., С видом на море, Таллин, 1990, март-апрель, с. 114. Из моря возникло всё живое, оно - начало всему: Да, это море. Именно оно пучина бытия, откуда все мы, как витязи...

Особенности сюжета повести и функция ее заглавия (И.С. Тургенев "После смерти (Клара Милич)")

Проблема сказок Оскара Уайльда

При кажущейся простоте, определение сказки - одна из сложнейших научных проблем. Сложность заключается в соотношении фантастического вымысла и действительности. Особенно важно при этом сохранить четкость оценки тех явлений...

Психопатология личности в произведениях Эдгара По, В. Брюсова, И. Бунина

Эдгар По - писатель с очень сложной судьбой. Жизнь его окутана множеством тайн и загадок, начиная от рождения, заканчивая странной гибелью. Исследователи не раз обращались к анализу литературного наследия По...

Религиозно-философские основы творчества А.А. Ахматовой

Анна Андреевна Ахматова является художником истинно философского склада, так как именно философские мотивы составляют идейно-содержательное ядро всей её поэзии. Какой бы темы ни касалась поэтесса...

Творческая индивидуальность Н.В. Гоголя: современный контекст изучения

гоголь творчество мировоззрение художественный 3 марта 1852 года Иван Сергеевич Тургенев писал Ивану Сергеевичу Аксакову: "...Скажу Вам без преувеличения, с тех пор, как я себя помню, ничего не произвело на меня такого впечатления...

Творчість Едгара Аллана По у літературі американського романтизму

Едгар Аллан По написав у царині поезії та художньої прози відносно небагато. Все, створене ним можна обєднати у двох томах: вірші і оповідання...

Тема преступления и наказания в романе Диккенса "Домби и сын"

Можно провести параллель между неудачным самоубийством Домби и несчастным случаем, повлекшим за собой смерть Каркера. Самоубийство Домби - наказание самому себе. Но Домби - человек и раскаяние ему доступно, а Каркер - не человек...

достоевский танатологический экзистенциализм смерть Мировоззрение В.Ф. Одоевского складывалось на основе разнообразных, зачастую противоположных идей и учений. Во взглядах писателя можно увидеть тенденции, близкие направлениям...

Экзистенциальная проблематика романа В.Ф. Одоевского "Русские ночи" (танатологические мотивы в "Дневнике Экономиста")

«Русские ночи» проникнуты танатологической тематикой. В цикле или новелле смерть являет свой особенный лик, выполняет определенную функцию. Рукописи двух юношей-шеллингианцев оказываются у Фауста после их смерти...

Экзистенциальная проблематика романа В.Ф. Одоевского "Русские ночи" (танатологические мотивы в "Дневнике Экономиста")

«Дневник экономиста» состоит из шести новелл, которые были объединены в одно произведение по задумке В.Ф. Одоевского. Мотив смерти как повторяющийся элемент, обладающий повышенной значимостью , в цикле становится ведущим...

Реферат на тему:

Чёрный кот (рассказ)

План:

Введение

• 1 Сюжет
• 2 Анализ
• 3 Экранизации
Примечания

Введение

Чёрный кот (англ. The Black Cat ) - один из самых знаменитых рассказов Эдгара По в жанре хоррор. Впервые напечатан 19 августа 1843 г. в еженедельнике The Saturday Evening Post .

1. Сюжет

Повествование ведётся от имени алкоголика, который под действием горячительных напитков не контролирует своё поведение и впадает в припадки безумного гнева. Его первой жертвой становится домашний питомец - чёрный кот, которому рассказчик в припадке белой горячки вырезает глазное яблоко.

Некоторое время он колеблется между раскаянием и упоением собственной порочностью. Наконец порочность побеждает, и рассказчик вешает беззащитного кота на дереве в саду. В ту же ночь необъяснимым образом загорается его дом: на единственной уцелевшей стене он находит силуэт повешенного кота.

Когда рассказчик начинает раскаиваться в своей жестокости, в таверне ему встречается очень похожий кот. Единственное отличие от первого кота в том, что у него на груди имеется белое пятно. Взяв его домой, рассказчик поначалу относится к коту дружелюбно, но длится это не долго. После обнаружения, на первое же утро, отсутствие у кота того же глаза, рассказчик старается избегать зверя, не причиняя тому боли. Со временем рассказчик замечает, что пятно на груди кота принимает форму виселицы. Кот всё сильнее привязывается к нему, но рассказчик наоборот пытается избегать его.

Во время посещения погреба кот попадается под ноги хозяина. Рассвирипев, тот заносит над ним топор, но его останавливает жена. В припадке бешенства, он опускает топор на её голову. Тело он замуровывает в стену погреба.

Через несколько дней, во время осмотра дома полицейскими ничто, казалось бы, не выдаёт его вины. В порыве самодовольства он хвалится качеством стен и стучит перед полицейскими по той стене, за которой погребена жена. В ответ раздается дикий вопль. Полицейские разбирают стену и находят за ней труп жены, а на её голове - мяукающего кота.

2. Анализ

Рассказ во многом перекликается с другой новеллой Эдгара По, написанной в то же время, - «Сердце-обличитель». Здесь также рассказ ведётся от первого лица, и он также наводит на мысли о помешательстве рассказчика. Но в отличие от героя «Сердца-обличителя», с маниакальной настойчивостью твердящего о своем ясном рассудке, герой этого рассказа признаёт, что «было бы сумасшествием ожидать, что его истории кто-то поверит», и порой он не верит своим собственным воспоминаниям.

В одной из самых мрачных своих историй Эдгар По показывает ужасное действие алкоголя на человека. Распад личности рассказчика, его превращение из добрейшего обожателя животных в изувера и убийцу - всё это, по его собственному признанию, следствия алкоголизма - его «болезни» и «демона». Чёрный кот символизирует дурное предзнаменование, в начале истории рассказчик вспоминает слова своей жены, что «все чёрные коты это оборотившиеся ведьмы». Первого кота зовут Плутон - по имени римского бога подземного мира.

Основные темы:

• Роковой двойник -»
• Вина -»

3. Экранизации

• Классикой фильма ужасов считается одноимённый фильм 1934 года, главные роли в котором исполнили Бела Лугоши и Борис Карлофф.
• Мастер фильма ужасов Дарио Ардженто обратился к сюжету «Чёрного кота» в своей картине «Два злобных взгляда» (1990).
• Американский режиссёр Стюарт Гордон снимает одноименную серию для телесериала Мастера ужасов. Главным героем серии выступает сам Эдгар По, пережив кошмар описанный в книге "Черный кот", он приступает к написанию этой книги.

Примечания

1. Cleman, John. «Irresistible Impulses: Edgar Allan Poe and the Insanity Defense» collected in Bloom’s BioCritiques: Edgar Allan Poe , Harold Bloom, ed. Philadelphia: Chelsea House Publishers, 2002. p. 73. ISBN 0-7910-6173-6
2. Cecil, L. Moffitt. "Poe’s Wine List - www.eapoe.org/pstudies/ps1970/p1972204.htm, " из Poe Studies , Vol. V, no. 2. December 1972. p. 42.

скачать
Данный реферат составлен на основе статьи из русской Википедии . Синхронизация выполнена 10.07.11 20:55:34
Похожие рефераты: Спи (рассказ) , Рассказ , Карниз (рассказ) ,

Эдгар Аллан По
Черный кот

Я не надеюсь и не притязаю на то, что кто-нибудь поверит самой чудовищной и вместе с тем самой обыденной истории, которую я собираюсь рассказать. Только сумасшедший мог бы на это надеяться, коль скоро я сам себе не могу поверить. А я не сумасшедший — и все это явно не сон. Но завтра меня уже не будет в живых, и сегодня я должен облегчить свою душу покаянием. Единственное мое намерение — это ясно, кратко, не мудрствуя лукаво, поведать миру о некоторых чисто семейных событиях. Мне эти события в конце концов принесли лишь ужас — они извели, они погубили меня. И все же я не стану искать разгадки. Я из-за них натерпелся страху — многим же они покажутся безобидней самых несуразных фантазий. Потом, быть может, какой-нибудь умный человек найдет сгубившему меня призраку самое простое объяснение — такой человек, с умом, более холодным, более логическим и, главное, не столь впечатлительным, как у меня, усмотрит в обстоятельствах, о которых я не могу говорить без благоговейного трепета, всего только цепь закономерных причин и следствий.

С детских лет я отличался послушанием и кротостью нрава. Нежность моей души проявлялась столь открыто, что сверстники даже дразнили меня из-за этого. В особенности любил я разных зверюшек, и родители не препятствовали мне держать домашних животных. С ними я проводил всякую свободную минуту и бывал наверху блаженства, когда мог их кормить и ласкать. С годами эта особенность моего характера развивалась, и когда я вырос, немногое в жизни могло доставить мне более удовольствия. Кто испытал привязанность к верной и умной собаке, тому нет нужды объяснять, какой горячей благодарностью платит она за это. В бескорыстной и самоотверженной любви зверя есть нечто покоряющее сердце всякого, кому не раз довелось изведать вероломную дружбу и обманчивую преданность, свойственные Человеку.
Женился я рано и, по счастью, обнаружил в своей супруге близкие мне наклонности. Видя мое пристрастие к домашним животным, она не упускала случая меня порадовать. У нас были птицы, золотые рыбки, породистая собака, кролики, обезьянка и кот.
Кот, необычайно крупный, красивый и сплошь черный, без единого пятнышка, отличался редким умом. Когда заходила речь о его сообразительности, моя жена, в душе не чуждая суеверий, часто намекала на старинную народную примету, по которой всех черных котов считали оборотнями. Намекала, разумеется, не всерьез — и я привожу эту подробность единственно для того, что сейчас самое время о ней вспомнить.
Плутон — так звали кота — был моим любимцем, и я часто играл с ним. Я всегда сам кормил его, и он ходил за мной по пятам, когда я бывал дома. Он норовил даже увязаться со мной на улицу, и мне стоило немалого труда отвадить его от этого.
Дружба наша продолжалась несколько лет, и за это время мой нрав и характер — под влиянием Дьявольского Соблазна — резко изменились (я сгораю от стыда, признаваясь в этом) в худшую сторону. День ото дня я становился все мрачнее, раздражительней, безразличней к чувствам окружающих. Я позволял себе грубо кричать на жену. В конце концов я даже поднял на нее руку. Мои питомцы, разумеется, тоже чувствовали эту перемену. Я не только перестал обращать на них внимание, но даже обходился с ними дурно. Однако к Плутону я все же сохранил довольно почтительности и не позволял себе его обижать, как обижал без зазрения совести кроликов, обезьянку и даже собаку, когда они ласкались ко мне или случайно попадались под руку. По болезнь развивалась во мне, — а нет болезни ужаснее пристрастия к Алкоголю! — и наконец даже Плутон, который уже состарился и от этого стал капризнее, — даже Плутон начал страдать от моего скверного нрава.
Однажды ночью я вернулся в сильном подпитии, побывав в одном из своих любимых кабачков, и тут мне взбрело в голову, будто кот меня избегает. Я поймал его; испуганный моей грубостью, он не сильно, но все же до крови укусил меня за руку. Демон ярости тотчас вселился в меня. Я более не владел собою. Душа моя, казалось, вдруг покинула тело; и злоба, свирепее дьявольской, распаляемая джином, мгновенно обуяла все мое существо. Я выхватил из кармана жилетки перочинный нож, открыл его, стиснул шею несчастного кота и без жалости вырезал ему глаз! Я краснею, я весь горю, я содрогаюсь, описывая это чудовищное злодейство.
Наутро, когда рассудок вернулся ко мне — когда я проспался после ночной попойки и винные пары выветрились, — грязное дело, лежавшее на моей совести, вызвало у меня раскаянье, смешанное со страхом; но то было лишь смутное и двойственное чувство, не оставившее следа в моей душе. Я снова стал пить запоем и вскоре утопил в вине самое воспоминание о содеянном.
Рана у кота тем временем понемногу заживала. Правда, пустая глазница производила ужасающее впечатление, но боль, по-видимому, утихла. Он все так же расхаживал по дому, но, как и следовало ожидать, в страхе бежал, едва завидя меня. Сердце мое еще не совсем ожесточилось, и поначалу я горько сожалел, что существо, некогда так ко мне привязанное, теперь не скрывает своей ненависти. Но вскоре чувство это уступило место озлоблению. И тогда, словно в довершение окончательной моей погибели, во мне пробудился дух противоречия. Философы оставляют его без внимания. Но я убежден до глубины души, что дух противоречия принадлежит к извечным побуждающим началам в сердце человеческом — к неотторжимым, первозданным способностям, или чувствам, которые определяют самую природу Человека. Кому не случалось сотню раз совершить дурной или бессмысленный поступок безо всякой на то причины, лишь потому, что этого нельзя делать? И разве не испытываем мы, вопреки здравому смыслу, постоянного искушения нарушить Закон лишь потому, что это запрещено? Так вот, дух противоречия пробудился во мне в довершение окончательной моей погибели. Эта непостижимая склонность души к самоистязанию — к насилию над собственным своим естеством, склонность творить зло ради зла — и побудила меня довести до конца мучительство над бессловесной тварью. Как-то утром я хладнокровно накинул коту на шею петлю и повесил его на суку — повесил, хотя слезы текли у меня из глаз и сердце разрывалось от раскаянья, — повесил, потому что знал, как он некогда меня любил, потому что чувствовал, как несправедливо я с ним поступаю, — повесил, потому что знал, какой совершаю грех — смертный грех, обрекающий мою бессмертную душу на столь страшное проклятие, что она оказалась бы низвергнута — будь это возможно — в такие глубины, куда не простирается даже милосердие Всеблагого и Всекарающего Господа.
В ночь после совершения этого злодейства меня разбудил крик: Пожар! Занавеси у моей кровати полыхали. Весь дом был объят пламенем. Моя жена, слуга и я сам едва не сгорели заживо. Я был разорен совершенно. Огонь поглотил все мое имущество, и с тех нор отчаянье стало моим уделом.
Во мне довольно твердости, дабы не пытаться изыскать причину и следствие, связать несчастье со своим безжалостным поступком. Я хочу лишь проследить в подробности всю цепь событий — и не намерен пренебречь ни единым, пусть даже сомнительным звеном. На другой день после пожара я побывал на пепелище. Все степы, кроме одной, рухнули. Уцелела лишь довольно тонкая внутренняя перегородка посреди дома, к которой примыкало изголовье моей кровати. Здесь штукатурка вполне противостояла огню — я объяснил это тем, что стена была оштукатурена совсем недавно. Подле нее собралась большая толпа, множество глаз пристально и жадно всматривались все в одно место. Слова: Странно!, Поразительно! и всякие восклицания в том же роде возбудили мое любопытство. Я подошел ближе и увидел на белей поверхности нечто вроде барельефа, изображавшего огромного кота. Точность изображения поистине казалась непостижимой. На шее у кота была веревка.
Сначала этот призрак — я попросту не могу назвать его иначе — поверг меня в ужас и недоумение. Но, поразмыслив, я несколько успокоился. Я вспомнил, что повесил кота в саду подле дома. Во время переполоха, поднятого пожаром, сад наводнила толпа — кто-то перерезал веревку и швырнул кота через открытое окно ко мне в комнату. Возможно, таким способом он хотел меня разбудить. Когда стены рухнули, развалины притиснули жертву моей жестокости к свежеоштукатуренной перегородке, и от жара пламени и едких испарении на ней запечатлелся рисунок, который я видел.
Хотя я успокоил если не свою совесть, то, по крайней мере, ум, быстро объяснив поразительное явление, которое только что описал, оно все же оставило во мне глубокий след. Долгие месяцы меня неотступно преследовал призрак кота; и тут в душу мою вернулось смутное чувство, внешне, но только внешне, похожее на раскаянье. Я начал даже жалеть об утрате и искал в грязных притонах, откуда теперь почти не вылезал, похожего кота той же породы, который заменил бы мне бывшего моего любимца.
Однажды ночью, когда я сидел, томимый полузабытьем, в каком-то богомерзком месте, внимание мое вдруг привлекло что-то черное на одной из огромных бочек с джипом или ромом, из которых состояла едва ли не вся обстановка заведения. Несколько минут я не сводил глаз с бочки, недоумевая, как это я до сих пор но замечал столь странной штуки. Я подошел и коснулся ее рукой. То был черный кот, очень крупный — под стать Плутону — и похожий на него как две кайли воды, с одним лишь отличием. В шкуре Плутона не было ни единой белой шерстинки; а у этого кота оказалось грязно-белое пятно чуть ли не во всю грудь.
Когда я коснулся его, он вскочил с громким мурлыканьем и потерся о мою руку, видимо, очень обрадованный моим вниманием. А ведь я как раз искал такого кота. Я тотчас пожелал его купить; но хозяин заведения отказался от денег — он не знал, откуда этот кот взялся, — никогда его раньте не видел.
Я все время гладил кота, а когда собрался домой, он явно пожелал идти со мною. Я ему не препятствовал; по дороге я иногда нагибался и поглаживал его. Дома он быстро освоился и сразу стал любимцем моей жены.
Но сам я вскоре начал испытывать к нему растущую неприязнь. Этого я никак не ожидал; однако — не знаю, как и почему это случилось, — его очевидная любовь вызывала во мне лишь отвращение и досаду. Мало-помалу эти чувства вылились в злейшую ненависть. Я всячески избегал кота; лишь смутный стыд и память о моем прежнем злодеянии удерживали меня от расправы над ним. Проходили недели, а я ни разу не ударил его и вообще не тронул пальцем: но медленно — очень медленно — мною овладело неизъяснимое омерзение, и я молчаливо бежал от постылой твари как от чумы.
Я ненавидел этого кота тем сильней, что оп, как обнаружилось в первое же утро, лишился, подобно Плутону, одного глаза. Однако моей жене он стал от этого еще дороже, она ведь, как я уже говорил, сохранила в своей душе ту мягкость, которая некогда была мне свойственна и служила для меня неиссякаемым источником самых простых и чистых удовольствий.
Но, казалось, чем более возрастала моя недоброжелательность, тем крепче кот ко мне привязывался. Он ходил за мной по пятам с упорством, которое трудно описать. Стоило мне сесть, как он забирался под мой стул или прыгал ко мне на колени, донимая меня своими отвратительными ласками. Когда я вставал, намереваясь уйти, он путался у меня под ногами, так что я едва не падал, или, вонзая острые когти в мою одежду, взбирался ко мне на грудь. В такие минуты мне нестерпимо хотелось убить его на месте, но меня удерживало до некоторой степени сознание прежней вины, а главное — не стану скрывать, — страх перед этой тварью.
В сущности, то не был страх перед каким-либо конкретным несчастьем, — но я затрудняюсь определить это чувство другим словом. Мне стыдно признаться — даже теперь, за решеткой, мне стыдно признаться, — что чудовищный ужас, который вселял в меня кот, усугубило самое немыслимое наваждение. Жена не раз указывала мне на белесое пятно, о котором я уже упоминал, единственное, что внешне отличало эту странную тварь от моей жертвы. Читатель, вероятно, помнит, что пятно это было довольно большое, однако поначалу очень расплывчатое; по медленно — едва уловимо, так что разум мой долгое время восставал против столь очевидной нелепости, — оно приобрело наконец неумолимо ясные очертания. Не могу без трепета назвать то, что оно отныне изображало — из-за этого главным образом я испытывал отвращение и страх и избавился бы, если б только посмел, от проклятого чудовища, — отныне, да будет вам ведомо, оно являло взору нечто мерзкое — нечто зловещее, — виселицу! — это кровавое и грозное орудие Ужаса и Злодейства — Страдания и Погибели!
Теперь я воистину был несчастнейшим из смертных. Презренная тварь, подобная той, которую я прикончил, не моргнув глазом, — эта презренная тварь причиняла мне — мне, человеку, сотворенному по образу и подобию Всевышнего, — столько невыносимых страданий! Увы! Денно и нощно не знал я более благословенного покоя! Днем кот ни на миг но отходил от меня, ночью же я что ни час пробуждался от мучительных сновидений и ощущал горячее дыхание этого существа на своем лице и его невыносимую тяжесть, — кошмар во плоти, который я не в силах был стряхнуть, — до конца дней навалившуюся мне на сердце!
Эти страдания вытеснили из моей души последние остатки добрых чувств. Я лелеял теперь лишь злобные мысли — самые черные и злобные мысли, какие только могут прийти в голову. Моя обычная мрачность переросла в ненависть ко всему сущему и ко всему роду человеческому; и более всех страдала от внезапных, частых и неукротимых взрывов ярости, которым я слепо предавался, моя безропотная и многотерпеливая жена.
Однажды по какой-то хозяйственной надобности мы с ней спустились в подвал старого дома, в котором бедность принуждала нас жить. Кот увязался следом за мной по крутой лестнице, я споткнулся, едва но свернул себе шею и обезумел от бешенства. Я схватил топор и, позабыв в гневе презренный страх, который до тех пор меня останавливал, готов был нанести коту такой удар, что зарубил бы его на месте. Но жена удержала мою руку. В ярости, перед которой бледнеет ярость самого дьявола, я вырвался и раскроил ей голову топором. Она упала без единого стона.
Совершив это чудовищное убийство, я с полнейшим хладнокровием стал искать способа спрятать труп. Я понимал, что но могу вынести его из дома днем или даже под покровом ночи без риска, что это увидят соседи. Много всяких замыслов приходило мне на ум. Сперва я хотел разрубить тело на мелкие куски и сжечь в печке. Потом решил закопать его в подвале. Тут мне подумалось, что лучше, пожалуй, бросить его в колодец на дворе — или забить в ящик, нанять носильщика и велеть вынести его из дома. Наконец я избрал, как мне казалось, наилучший путь. Я решил замуровать труп в стене, как некогда замуровывали свои жертвы средневековые монахи.
Подвал прекрасно подходил для такой цели. Кладка стен была непрочной, к тому же не столь давно их наспех оштукатурили, и по причине сырости штукатурка до сих пор не просохла. Более того, одна стена имела выступ, в котором для украшения устроено было подобие камина или очага, позднее заложенного кирпичами и тоже оштукатуренного. Я не сомневался, что легко сумею вынуть кирпичи, упрятать туда труп и снова заделать отверстие так, что самый наметанный глаз по обнаружит ничего подозрительного.
Я не ошибся в расчетах. Взяв лом, я легко вывернул кирпичи, поставил труп стоймя, прислонив его к внутренней стене, и без труда водворил кирпичи на место. Со всяческими предосторожностями я добыл известь, песок и паклю, приготовил штукатурку, совершенно неотличимую от прежней, и старательно замазал новую кладку. Покончив с этим, я убедился, что все в полном порядке. До стоны словно никто и не касался. Я прибрал с полу весь мусор до последней крошки. Затем огляделся с торжеством и сказал себе:
— На сей раз, по крайней мере, труды мои не пропали даром.
После этого я принялся искать тварь, бывшую причиной стольких несчастий; теперь я наконец твердо решился ее убить. Попадись мне кот в то время, участь его была бы решена; но хитрый зверь, напуганный, как видно, моей недавней яростью, исчез, будто в воду канул. Невозможно ни описать, ни даже вообразить, сколь глубокое и блаженное чувство облегчения наполнило мою грудь, едва ненавистный кот исчез. Всю ночь он не показывался; то была первая ночь, с тех пор как он появился в доме, когда я спал крепким и спокойным сном; да, спал, хотя на душе моей лежало бремя преступления.
Прошел второй день, потом третий, а мучителя моего все не было. Я вновь дышал свободно. Чудовище в страхе бежало из дома навсегда! Я более его но увижу! Какое блаженство! Раскаиваться в содеянном я и не думал. Было учинено короткое дознание, но мне не составило труда оправдаться. Сделали даже обыск — но, разумеется, ничего не нашли. Я не сомневался, что отныне буду счастлив.
На четвертый день после убийства ко мне неожиданно нагрянули полицейские и снова произвели в доме тщательный обыск. Однако я был уверен, что тайник невозможно обнаружить, и чувствовал себя преспокойно. Полицейские велели мне присутствовать при обыске. Они обшарили все уголки и закоулки. Наконец они в третий или четвертый раз спустились в подвал. Я не повел и бровью. Сердце мое билось так ровно, словно я спал сном праведника. Я прохаживался по всему подвалу. Скрестив руки на груди, я неторопливо вышагивал взад-вперед. Полицейские сделали свое дело и собрались уходить. Сердце мое ликовало, и я не мог сдержаться. Для полноты торжества я жаждал сказать хоть словечко и окончательно убедить их в своей невиновности.
— Господа, — сказал я наконец, когда они уже поднимались по лестнице, — я счастлив, что рассеял ваши подозрения. Желаю вам всем здоровья и немного более учтивости. Кстати, господа, это... это очень хорошая постройка (в неистовом желании говорить непринужденно я едва отдавал себе отчет в своих словах), я сказал бы даже, что постройка попросту превосходна. В кладке этих стен — вы торопитесь, господа? — нет ни единой трещинки. — И тут, упиваясь своей безрассудной удалью, я стал с размаху колотить тростью, которую держал в руке, по тем самым кирпичам, где был замурован труп моей благоверной.
Господи боже, спаси и оборони меня от когтей Сатаны! Едва смолкли отголоски этих ударов, как мне откликнулся голос из могилы!.. Крик, сперва глухой и прерывистый, словно детский плач, быстро перешел в неумолчный, громкий, протяжный вопль, дикий и нечеловеческий, — в звериный вой, в душераздирающее стенание, которое выражало ужас, смешанный с торжеством, и могло исходить только из ада, где вопиют все обреченные на вечную муку и злобно ликуют дьяволы.
Нечего и говорить о том, какие безумные мысли полезли мне в голову. Едва не лишившись чувств, я отшатнулся к противоположной стене. Мгновение полицейские неподвижно стояли на лестнице, скованные ужасом и удивлением. Но тотчас же десяток сильных рук принялись взламывать стену. Она тотчас рухнула. Труп моей жены, уже тронутый распадом и перепачканный запекшейся кровью, открылся взору. На голове у нее, разинув красную пасть и сверкая единственным глазом, восседала гнусная тварь, которая коварно толкнула меня на убийство, а теперь выдала меня своим воем и обрекла на смерть от руки палача. Я замуровал это чудовище в каменной могиле.